Жаба-"Муха"   Август только начался, засуха в тот год выдалась страшная, листья на деревьях почти пожелтели и начали опадать, реки и пруды обмелели, земля потрескалась, а над полем все время висело большое облако пыли от каждой проезжающей машины или телеги. Машины тут ездили редко, дорога уж больно ухабистая. Местные еще по старинке пользовались одной лошадиной силой, запряженной с скрипучую телегу, приближение которой можно было услышать издалека по фырканью немолодых уже меринов и кобыл и  певучему всхлипыванию  колес. Городская ребятня обожала кататься на этом средстве передвижение, кувыркаясь на каждой кочке в охапках душистой соломы, которой выстилали почти каждую подводу, дабы не растрясти груз окончательно, да не разбить что. Анютка и Сережка нынче  встали рано. Еще с вечера договорились сходить к старой часовне и проверить, есть ли там нечистая сила, о которой взахлеб рассказывали местные ребятишки вечерами или сказка все это. Слишком уж они большие уже, в сентябре  в школу, чтобы верить в такие вот сказки. Хотя по деревне и взрослые не прочь были поведать каждому заезжему что-то из баек о старой часовне за глубоким  оврагом. Гиблое, мол место. Особенно красочными рассказы получались у заплутавших грибников. Знамо дело, грибов не найдут, надо ж на кого то списать, на нечистую то лучше всего. Хотя кто их знает, люди то из сторожил, а по целым дням в лесу то блуждали может и не спроста. Никто уж точной  правды и не знал о месте том, поэтому каждый раз история обрастала новыми подробностями, а то и сочинялась вовсе заново. То бабушки рассказывали, как их бабушки рассказывали, как венчался в этой часовне  сын местного барина с красавицей невестой, а чужестранец  какой-то увез ее прямо со свадьбы да  на  лихом коне в чужие страны, да как вернулась она с младенцем чужих кровей через год, крестила его в церкви той, да барину на порог положила, а после и  пропала в лесу. То мужики хвалились как поп местный французов в здешние болота завел почти что как  Сусанин, а сам часовню  подпалил и тоже навеки сгинул. И с тех пор бродят души  разные вокруг часовни той. Водят народ вокруг, не отпускают. Ребятишки местные россказни то слушали, да вечерами по своему передавали городским малолеткам, тем, что на лето к бабушкам да тетушкам понаехали. Да все про кладбище, про кладбище старое не забывали сказать, чтоб страху побольше нагнать. Оно там и впрямь было, брошенное, травой заросшее, могил не больше десятка. Никто уж сказать не мог, кто покоился  в них - то ли французы те, что в лесу померзли, то ли каторжники ссыльные  какие, то ли из местных кто. Наверняка можно было утверждать лишь одно, в войну с фашистами партизаны в руинах той  часовни стояли, да попал снаряд в нее ночью,  многих тогда убило, остальные дальше в лес ушли, а часовня с тех пор и стоит совсем уж разрушенная. Приезжали как-то несколько лет назад то ли геологи, то ли реставраторы, то ли искатели Нло, крышу из досок  себе наладили, дверь дубовую  кое-как на место приколотили, да  и уехали обратно почитай через несколько дней,  - гиблое видно место. Вот и затеяли Анютка с братом сами поглядеть, что ж там и как обстоит. Бабушка, наверняка уж, туда бы ни за что не пустила, перекрестилась бы раза три, да строго настрого наказала дома сидеть, травы поросенку нащипать, пшена курам дать. Вот и сказали они что за речку пойдут, в Малиновку, бабушка Лизавету, подругу юности бабушкину проведать, да по лесу погулять. Что не пустить то? Малиновка всего то два километра ходу, лес то там  и не лес, а так перелесок, на просвет оба края видать, река обмелела нынче, что младенцу по щиколотку, что ж  с ребятишками станется? Вспомнила как сама девчонкой шести лет коня в ночное отводила до самого луга, почти у часовни, одна. Туда то мать подсадит,  верхом, коли конь не сбросит дорогой, а он молодой был, норовистый, а обратно бегом по ночной, холодной росе. Волки кругом, кабаны, страшно. Мать бывало чуть ни со слезами на глазах дочь провожала, а некому боле было, старшая из детей, а братья мал-мала меньше. "Доченька, ты не бойся, а ножки сильно то озябнут, ты пописай на них, все теплее будет." Вот все и думала бабушка что от той работы то не по возрасту не по си лам и не  выросла  она совсем, скоро внуки уж выше нее будут, да ноги теперь так скрутило, что дальше двора уж не дойти, все равно ребятишек не проводить. Да и какие нынче волки? Только что в людском обличии. А серых давно постреляли, да прогнали с насиженных мест в дальние леса. Отошли те времена, когда зимою лютой под окнами изб выли ночами. Вот в войну их тут много было. Помнится шла по лесу к станции, километром двадцать ходу то,  в канавах придорожных немецкие солдаты, лошади убитые лежат, волками обглоданные. Вот это страшно было. А теперь красота то какая: поле, небо чистое, мирное, жаворонки заливаются, полынь пахнет лучше всяких духов, петухи из деревни в деревню перекликаются! Так ей и рай почти представлялся, что еще человеку надо? Положила им по яблоку да хлеба с солью на дорогу - ступайте.." А засидитесь в гостях то, так переночуйте у Лизаветы то, нечего на ночь по дорогам то ходить, еще кого напужаетесь в темноте".  Но это она уж просто так сказала, для острастки. Да и не боялись они никого! Сережка соседской только коровы Дочки, уж очень она грозная была, голову нагнет, рогами затрясет и мычит басом, хоть не приближайся вовсе. А как не приближаться, коль между тынами привязана, бабушкиным и соседским. А Анютка  лягушек и жаб страшилась шибко. Не видала она их в городе, а тут вечером под каждым почти что листом подле дома. Засуха, пересохли лужи  все, вот они и подтянулись к людям, где вода есть. А Нечистой силы точно не боялись, что ж ее бояться, если увидеть нельзя. Ребята из дома вышли и к Малиновке аж бегом побежали, вдруг бабушка в окошко то глядит, значит надо до Малиновки добежать, а там уж через поле к оврагу пробраться, через него перейти, а там уж недалеко, до вечера обернутся. Навстречу дядька Степан попался с Мухой. Вообще то собаку Трезором звали и был это кобель непонятной породы - на лайку отдаленно похожий, но уж больно любил мух ловить, прыгнет, бывало, в воздух, вытянется весь в струнку - щелк зубами и нет мухи. Ребятишки вот его и дразнили "Муха,- кричат, муха", он прыг - а мухи то и нету. Так и стал на кличку отзываться. А может его так и за белое пятнышко на сером носу кликали - прямо как мушка белая. А Степана так все блаженным считали. Полжизни уж прожил, ни семьи, ни детей, ни хозяйства не нажил. Так, домишко в два окошка, да Муха. Добрый человек, безобидный, по лесам ходит, дичь стреляет какая еще осталась, да бабам за так отдает, и грибы и клюкву тоже. Вот и сейчас шел с ружьем, нес пару уток с болот. Муха  впереди бежал, ребят то завидел. хвостом завилял, запрыгал. Отдали они ему свой хлеб, сказали Степану, что в Малиновку в гости, мол идут, и дальше пошли. Вот и поворот на поле. Колосья полегли, тяжелые, сухие, наверно вот -вот косить будут. На  высоких снопах  можно будет играть! К деревне тропинка ведет, а к оврагу и нету. Сухой лес нынче, ни грибов ни ягод, чего зря посевы топтать, а в  деревню по ту сторону оврага через Малиновку ходят, та ближе и дорога есть. Пришлось по колосьям побираться, запыхались на жаре то. Вот уж и овраг - длинный - глубокий. Обычно в нем вода стоит, местами аж по колено взрослому будет, места нужно знать, чтоб полны сапоги не зачерпнуть, а сейчас сухо, только земля чуть-чуть влажная, видно от росы. Спускаться трудно, берега  крутые, в крапиве все  и  в колючках. Ухватишься, за траву, чтоб не упасть, а он жжет!  В овраге темно и страшно, будто уж и вечер настает или гроза будет. "Ой, жаба!" - закричала Анютка  "Ой, противная, я боюсь, ой их тут много, пойдем скорее отсюда!" И правда что - по всему дну оврага жабы сидели, сразу и не увидишь, закопались, зарылись в жухлую листву и замерли - влагу впитывают, ночи ждут,  темно, прохладно им тут, не беспокоит никто. Шаг сделаешь а листья под ногой оживают и шевелиться начинают. Огромные есть прямо жабы - больше детской ладошки, а есть совсем крохотные. Анютка наступает осторожнее, боится, страшные они какие-то и не убегают, не бояться ее, брат храбрится, но тоже быстрее карабкается вверх по склону, "А вдруг это приведения на день в жаб превращаются"? - вдруг спросил он. "Ой, пойдем отсюда, я домой хочу, к бабушке"- захныкала сразу сестра. Но тут они из оврага выбрались на поляну. Светило солнышко, гудели шмели и о чем-то своем чирикали птахи. Небо такое голубое и чистое, аж глазам больно. Было светло, тепло и совсем не страшно. "Вот глупая я, лягушек напугалась - подумала Анютка" и рассмеялась сама над собою. Часовня стояла, накренившись на бок в тени большого наполовину сухого дуба. Одна половина, та что, над поляной зеленая, а вторая, что над крышей почти, сухая, корявая, как человек, раскинувший руки в стороны и опустивший голову вниз. Ох и страшное было это дерево вечером на фоне темного неба. Но был день. Рядом никого. Стены были залиты солнцем, а на крыше росли молодые березки, прямо из старого кирпича, тянулись к сухим веткам дуба.  Ветер колыхал их листву и все казалось очень мирным и спокойным. Почти точно такое же здание как и  старый разрушенный клуб в деревне, в котором пацаны и рассказывали все эти страшные истории вечерами у костра! И чего тут бояться? Кирпичи как кирпичи, дверь как дверь. А могилы вообще похожи просто на холмики земли, поросшие травой травой. Ни ограды, ни крестов, пара больших валунов только, придумали видно все мальчишки, чтобы их, пугать. Ребята, уже совсем не боясь отодвинули большое толстой бревно, подпирающее дверь и зашли внутрь. Внутри было свежо и пусто. Солнце из-за деревянной крыши пробивалось в щели, но не прогревало  башню до самого дна, а старинный толстый кирпич не пропускал жары. Было приятно не жарко, не холодно. "Давай играть в старый замок!" - предложил Сережка.  "Давай. Ты будешь рыцарем , а я принцессой!" - ту же подхватила девочка. "Меня захватили разбойники, заточили в замке, а ты меня спас"! "Ага, только давай , чтобы все как взаправду, закроем дверь! Они закрыли тяжелую дверь и стало темно, почти как в настоящем замке. Что-то глухо упало снаружи. Дети вздрогнули, но не догадались, что это осело тяжелое бревно, которым была подперта дверь, когда они пришли, и которое они вдвоем еле-еле отодвинули. Теперь оно упало и придавило дверь снаружи, чтобы его отодвинуть нужно было толкнуть тяжелую дверь и бревно одновременно. На это у них силенок не хватило. Дети оказались в западне .Правда поняли они это, когда наигрались нарассказывались друг другу историйи очень захотели есть и  особенно пить. Яблоки они съели еще дорогой  и теперь вспомнили бабушкины щи и толченую с молоком и маслом картошку. Было время обеда. Сначала они попробовали толкнуть, дверь, она качалась,скрипела, но не поддавалась, потом попробовали кричать, но эхо было таким зловещим и гулким, что они тут же перестали звать на помощь. "Я пить хочу, жарко, это ты во всем виноват, зачем мы сюда пришли?" -начала плакать девчонка. Сережка держался  как уж мог, он же мужчина, его же любимый герой Том Сойер, который оказался в пещере не только с Бекки, но и ужасным Джо и еще ночью! А тут день, почти уже знакомый лес, никаких индейцев. Разве что местные мужики с получки да в праздник подерутся или забор кому сломают, так малышню они не трогают, да и в лес не ходят, все больше в Село в магазин или на дачи, чего подколымить или прихватить, где плохо лежит. Даже волка последний раз тут видели лет пятнадцать назад, да и то может быть это была дикая собака, а все те ж мужики по дороге с магазина , в ней волка то и углядели, не съел же он никого.  Но мальчонке было страшно.  Можно было бы попробовать сделать под дверью подкоп - они даже начали копать, но в земле оказался фундамент из булыжника, которые никак невозможно было сдвинуть. Удалось прокапать лишь небольшую щель для кошки может быть, но не для человека.. Анютка плакала уже тихо, забившись в уголок как зверек, глотая и слизывая с губ соленые слезы.От них пить хотелось еще  сильнее. Она вспоминала маму, папа, бабушку ,даже соседского Мишку с которым вечно ссорилась, и кошку Васену, ей казалось, что никого и никогда она больше не увидит. И зачем только она послушалась брата?  Сережка сидел на земле и смотрел на дверь. Ему казалось, что она сейчас чудом сама откроется или кто-то из местных грибников  зайдет сюда переждать дождик, которого нет уже целых три недели! И грибов тоже нет. Вдруг в щели по дверью что-то зашевелилось. Жаба! Большая толстая, неуклюжая жаба вползла под ворота и застыла в недоумении. Видимо она тут уже не в первый раз, но таких гостей никогда не видала. Аленка задрожала так, что зашуршали  сухие листья подле ее ног. Все, сейчас жаба начнет превращаться в приведение! Но она ни в кого не превращалась, а тихо сидела и смотрела на детей. Ее глаза редко моргали  и весь вид давал понять, что она их совсем не боится. На бугристой серой коже блестели капли воды- видимо она где-то все же нашла канаву с водой или только что вылезла из оврага. Увидав воду, дети инстинктивно испытали желание поднести жабу к губам, хотя бы одну каплю воды слизать с ее тела. Но от жаб ведь бывают страшные бородавки и вдруг их кожа станет такой же уродливой? Сережка протянул руку и схватил жабу с боков. Она неожиданно громко пискнула и на ладони осталась целая лужица воды- "Она на  меня написала"! - закричал он и отпустил руку. Жаба плюхнулась на землю и обиженно отползла сторону. Но это была вода! Мальчишка облизал руку, и вовсе не противно, обычная  вроде вода. Анютка протянула руку к жабе, но та ускорила шаг в  и быстро-быстро скрылась под дверью. Ушла. Вот бы сейчас оказаться на дне оврага - там где было много этих жаб и в каждой несколько капель живительно влаги. Уже темнело, становилось еще страшнее. Может быть их бы уже давно нашли, если бы они хоть кому-нибудь сказали куда идут, хотя бы  мальчишкам. Последний, кто их видел - был Степан с Мухой на полпути в Малиновку. Бабушка думает, что ночевать они остались, наверное. До утра,  а то и до обеда никто не спохватится.  В дверном проеме что-то снова дернулось.. Это был она! Жаба! Она вернулась или это была другая? Аленка аккуратно взяла ее в руку, посадила на ладонь и сдавила бока. Жаба снова пискнула и нацедила лужицу. Девочка слизала  глоток и бережно опустила ужасное  страшилище на землю. Жаба посидела немного и ушла. Примерно через час, когда совсем стемнело, она появилось вновь. И снова с водой. Откуда она ее берет и зачем приносит? Так прошла почти вся ночь. Гулко кричала сова, но никаких привидений не было. Дети прижалась друг у другу и уснули. Пробудились  от холода рассвета. Было тихо, холодно и немножко влажно. На пороге сидела жаба. Она охраняла их всю ночь? Или пришла только что? "Привет" - вдруг ласково сказала Аленка. Это было единственное существо, которое связывало их с внешним миром - она взяла ее на руки и поцеловала. Жаба не сопротивлялась, только пыталась уместиться на крохотной ладони, но у нее это плохо получалось,  длинные толстые ноги беспомощно свешивались то с одной, то с другой стороны ручонки, а то и сразу с обеих. На задней лапке жабы было светлое несимметричное пятнышко. "Как у Мухи" - подумала девочка и снова заплакала. Ей хотелось домой, невыносимо хотелось уже не  только пить, но и есть. "Я слышал лягушек можно есть. Так всегда делают люди когда заблудятся!" - сказал Сережка, и они оба посмотрели на жабу."Не, надо" - тихо сказала Анютка, но очень тихо сказала.. Как же можно ее съесть после того, как она поила и охраняла их всю ночь? Но они люди, а она всего лишь жаба, и никого она не охраняла, просто пережидала тут ночь, им все почудилось. Сережка заложил землей щель по дверью и снял с себя кепку. Сейчас он ее поймает, потом прижмет к земле, задушит,  а потом.., потом они ее разделят.  Жаба поползла к стене. Он накрыл ее кепкой, но промахнулся, прицелился еще раз - попал, но когда поднял кепку - то жабы там не было. Она исчезла! И в самом деле чудеса творятся в этой часовне, по коже пробежали мурашки и руки задрожали. Внизу под листьями оказался еще один лаз - то ли запасной выход, вырытый самой жабой, то ли мышиная нора, то ли просто один из кирпичей от времени треснул и раскрошился. Жаба нырнула именно туда. Никакого чуда, ей просто повезло. Вдруг Сережке стало очень стыдно. Она ушла, она теперь больше не придет и не принесет им воды,  они ее обидели, предали, они остались совсем одни, а бабушка и все жители деревни наверняка ищут их на том берегу реки, вокруг Малиновки. В этот лес этим летом ходили разве что за дровами, лапником, да и Степан на охоту по уткам. Так прошло утро. Ребята толкали дверь снова и снова, пробовали стучать камнем по кирпичам, кричали опять, но никто их не слышал и не отзывался. Где-то высоко прогудел самолет - учения в соседней военной части.  Так бывало нередко. Наблюдать за этими стальными стаями истребителей Сережка любил, и всегда видел себя в кабине ведущего самолета.  Вот сейчас это самолет пролетит над полем, потом  бабушкиными домом, потом над Малиновкой, а потом исчезнет за дальним лесом по ту сторону дальней магистрали.. От это мысли у обоих потекли слезы. "Эй, самолет, мы тут, передай это бабушке! "УУУУУУУУУ" -сказал самолет и исчез. Вдруг где-то за стеной раздалось тяжелое, частое дыхание и звук, похожий на фырканье или рычание. "Волк" - одновременно подумали дети, но от страха ничего не сказали друг другу.  На их крик по помощи пришли волки!!! По дверь просунулась широкая серая лапа. "Он не откроет дверь, не бойся"- прошептал Сережка, сестре, глотая слова от страха "Ага, не откроет, а он подкопает, гляди какие лапищи, не как наши руки, он сможет!!"- прошептала в ответ девочка. И точно, лапы начали быстро копать. В щель просунулся кончик носа - серый и перепачканный землей и ....сам нос целиком - с белым пятном посередине. "Это Муха!" в один голос закричали дети!!! "Муха-муха" - звали они, прыгали и целовали друг друга. Собачий нос исчез, дверь открылась и на пороге показался Степен. "Вот вы где. Господи, вся деревня вас ищет! С ног сбились, в район уже послали за подмогой, доктором" А вы целы и невредимы" - запричитал Степан, смахивая широким рукавом рубахи слезы. "А я... я э на охоте, по уткам, утром то оно ж лучше. А тут, Муха, что бы его лягушку гонять вздумал, чего в ней унюхал, в толк не возьму, я ж его  к болоту, а он за ней да за ней, вот лихоманка то, чтоб его!.....-причитал Степан, лаская своего Муху. "Ай да пес, ай да молодец, а да ...да.." У Степана не хватало слов, чтобы выразить свои чувства собаке, его губы дрожали и улыбались. Степан взял Анютку на руки, Сережка пошел следом. Теперь уже никакие дороги не страшны, никакие пути, раз они ведут к дому. Овраг перешли быстро. Степин сильный, опустил, подсадил и уже на том берегу. Только когда внизу были и Сережка и Аленка все в листья вглядывались - может покажется та самая жаба с белым пятнышком. на лапе... Они не сомневались, что это именно она пахла их ладошками  и привела Муху к часовне. У них теперь есть своя Муха. Жаба Муха... Обязательно придут к ней в часовню еще, но только с папой или Степаном. Дети быстро забывают все страшное в своей жизни. Анютка с братом тоже  забыли. Только она не стала больше ходить к костру, где рассказывали страшные истории о лесной часовне. А еще,  вечером, всегда выливала в канавку около крыльца ковшик воды. "Зачем?" - спрашивала бабушка? "Жабе Мухе. И другим. Дождя все нету, дядя Степан сказал, овраг совсем высох, пусть приходят к нам за водой! И они приходили - эти ли другие, но приходили, только была ли среди них Муха или нет, никто не знал. Разве ж в темноте разглядишь крошечное белое пятнышко? А Сережка каждый вечер рассказывал у костра об их приключениях. Какая страшная это была ночь, какой огромной жаба и сколько вокруг было таинственных звуков! Каждый день он вспоминал, а по правде сказать, выдумывал какую-нибудь новую зловещую деталь, тем более сестрички, которая могла уличить его в фантазии рядом не было. Только бабушка стала чаще просыпаться ночами и лежать без сна, шепотом молясь Богу, и благодаря его за то, что все так благополучно обошлось. "Все таки нехорошее это место, часовенка" - думала она каждый раз, засыпая под утро."Надо мужикам наказать, чтоб дверь совсем наглухо заколотили, не дай Бог еще  кто из ребят туда пойдет" POCA. 2004. использованы рисунки : А.Куташова и Л.Сельяновой использованы воспоминания моей бабушки, которой уже нет. Часовенка эта реально существует, только остался от нее один фундамент, и истории про нее до сих пор разные сказывают. Сама рядом блудила как-то. Ходишь, ходишь вокруг, и все на одно то же место снова попадаешь, как водит кто. Было дело.